Фонд «Общественное мнение» опубликовал результаты опроса россиян о будущем страны. Социологи спросили респондентов о том, как они оценивают работу органов власти сегодня, и как изменится ситуация через 20 лет.

Исследование показало: россияне сегодня склонны позитивно оценивать работу органов власти в правоохранительной сфере и образовании, и намного реже дают положительные оценки их деятельности в области экономики, финансов и медицины.

Одновременно респонденты склонны рассчитывать, что в «отстающих» сегодня сферах экономики и здравоохранения через двадцать лет ситуация станет лучше. А в работе правоохранителей и системы социальной защиты – всё останется на прежнем уровне.

Мы попросили прокомментировать итоги опроса Ивана Климова – доцента факультета социальных наук НИУ ВШЭ, руководителя Центра изучения Интернета и общества в Social Business Group

Между фантастикой и реальностью

Извечная проблема любых опросов – то, в какой методологии мы их делаем. Например, задачи и подход маркетингового исследования будут заметно отличаться от, скажем, академического, в котором мы можем интересоваться структурой смыслов, когнитивными механизмами, социальными и культурными детерминантами той или иной картины мира. Взять хотя бы проблему тезауруса – под одинаковыми словами люди, с которыми мы общаемся, могут подразумевать совсем разные вещи.

Так и в случае будущего. Есть как минимум два способа его «видеть». Один – это все равно что прочитать у писателей-фантастов о том, какое будущее нас ждет. Человек включается в интеллектуальную игру, которую ему предлагает какой-то внешний автор. Другой подход – это образ того будущего, которое человек сам намерен построить для себя и своих близких. Это принципиально разные жизненные установки.

Эти различия хорошо видны в опросе. Первый вопрос, который задан: «От чего в большой мере зависит ваше материальное положение. Лично от вас или от внешних обстоятельств?». Результаты показывают: больше половины людей говорят – «лично от меня». Но дальше человека спрашивают не о том, что он себе запланировал, а о том, какими будут внешние условия его жизни. Его спрашивают про положение дел в городе, про работу власти, про качество образования, социальную защиту, медицинское обслуживание.

Опрос не дает нам понимания того, как люди себе мыслят своё будущее? Как выстраиваются их образы будущего? Откуда они черпают ресурсы – культурные, языковые, эмоциональные – для того, чтобы об этом думать, для того, чтобы хотеть будущего? Или же какие страхи или эмоции заставляют их об этом НЕ думать, отодвигать такую рефлексию и такой разговор? Готовы ли они что-то делать, или только «получать»?

Почему мы видим будущее по-разному?

Ответы на вопрос о том, на основании каких механизмов люди выстраивают образы будущего, есть в более ранних исследованиях ФОМа. В первой половине 2000-х годов социологи обнаружили две статистические закономерности.

Первая закономерность, достаточно понятная: чем больше у человек социальных ресурсов, тем дальше горизонт планирования. Если человек обладает хорошим образованием, возможностями пространственной мобильности, живёт в крупном городе, достаточно молодой и здоровый, у него есть определенное финансовое благополучие, он компетентен относительно социальных институтов и систем правил, то его горизонты планирования оказываются достаточно широкими. Этот человек, по видимости, обладает когнитивными ресурсами к планированию, построению сложной системы альтернатив и собственных стратегий действия.

Вторая закономерность заключается в том, что личное будущее в представлении людей очень тесно связано с представлениями о будущем страны. Если будущее страны представляется, в целом, положительным, то и у меня будет всё хорошо. И, точно так же, и наоборот. Если у меня будет всё хорошо, то и в стране будет всё хорошо. Тут нельзя указать причинно-следственную связь, но корреляция есть. Дальше эту закономерность можно интерпретировать — в категориях патриотизма, или в эмоциональных категориях. Возможно это простая уловка, упрощение мышления, призванное облегчить механизм принятия решений. А может быть подобное отношение связано с тем, что люди себя чувствуют «заложниками» ситуации в стране. Какая из этих моделей более релевантна – трудно сказать.

Наши дети уже живут в будущем

Когда-то давно Виктория Чаликова – литературовед и социолог – говорила о том, что качество фантастики, целый ряд ее характеристик, могут указывать на то, как прорабатывается идея будущего в сегодняшней культуре и в обществе. Каким общество видит свое будущее, как проясняет свои желания и опасения, травмы и надежды.

В давно умершем журнале «Социальная реальность» был текст Дмитрия Володихина о российской фантастике двухтысячных годов. Автор показал: в фантастике того времени изживаются травмы прошлого. Самыми разными способами. В этой фантастике будущего нет. Будущее – это «другое прошлое».

Но сейчас в структуре наших представлений о будущем происходят серьезные изменения – способы мышления о нем стали в значительной степени игровыми, образовательными и ориентированными на детей. Появляются интерактивные музеи науки, типа Лунариума, игровые пространства, типа «Станция Марс», книги Хокинга из серии «Джордж и большой взрыв».

Возьмём мультфильм «Смешарики», тот цикл, который посвящен рассказу о том, за что давали нобелевские премии, или тот, который рассказывает об исследованиях других миров. Зрители понимают, что на Плутон мы пока прилететь не можем, а вот смешарики – могут. И смешарики нам рассказывают – что мы увидим на Плутоне, когда мы туда прилетим. Это работа с будущим. Смешарики нас к этому готовят. Они рассказывают о парадоксах времени и пространства, о физических особенностях, химических и биологических особенностях той жизни, в которой мы живём, с которой имеем дело, и о том, какие открытия нас ждут в будущем.

Фактически получается, что способы мышления о будущем становятся прерогативой детства. Для него они очень органичны. Взрослому человеку, которого опрашивает ФОМ, очень сложно фантазировать на тему – каким будет медицинское обслуживание через 20 лет. А ребёнок ответит на этот вопрос. Не о соцобеспечении или порядочности власти, а о том, как двигаться со световой скоростью, как победить болезни, работая с геномом человека, и каких парадоксов времени нужно опасаться. Он скажет, потому что посмотрел четыре серии про биологическую эволюцию из смешариков. Он расскажет, потому что он это уже это пощупал в каком-нибудь интерактивном музее своими руками. Потому что он уже собирает роботов в Политехе, сделал операцию на сердце в Парке наук в Валенсии, запустил какую-нибудь ракету в Московском планетарии, произвел, подражая герою известного фильма, селекцию культур на «Станции Марс», и катал в иркутском Экспериментануиме шарики-планеты, чтобы понять, как живут двойные звёздные системы. Родилось очень интересное поколение, оно уже начинает само задавать вопросы о будущем, которые очень быстро превратятся в вопросы к настоящему.

Беседовал Илья Переседов

Рекомендуем